Хусейн Бетишев. «Воспоминания о моем друге Энвере Ведзижеве»

Несколько лет назад на сайте была опубликована невероятная история о том, как двое друзей-вайнахов – Хусейн Бетишев и Энвер Ведзижев побывали в Чечне в 1954 году, в период сталинской депортации. Сегодня хотел бы предоставить вашему вниманию еще один рассказ Хусейна Бетишева о своем друге (орфография-пунктуация и стиль автора сохранены).

С Энвером Ведзижевым я подружился еще в детстве. Подружились мы с Эфкой (так его звали дома и в кругу друзей) как-то само собой, занимаясь вместе спортом. Мы оба были увлечены боксом – это нас сильно сблизило. Еще тогда, в детстве, в нем явно проявлялись его личностные черты: бесстрашие, честность, готовность всегда придти на помощь другому. Жил он в полной, благополучной семье. Отец Эфки работал в Нефтяной промышленности, занимал руководящую должность. Мать его – Бата, мудрая, добрая, благородная, интеллигентная женщина. Она владела в совершенстве чеченским и русским языками – это то, что я знаю. Бата является автором перевода поэмы М.Горького «Мать» с русского языка на чеченский язык. Климат в доме Эфки был необыкновенно благодушным, чувствовалось всегда душевное тепло, человечность и гостеприимство.

Оглядываясь назад и вспоминая о своих пребываниях в доме Эфки, мне становится очень тепло на душе, в моей душе и памяти всплывают то душевное тепло и внимание к себе, которые Бата оказывала мне. Не было случая, когда мы с Эфкой уходили от них, чтобы Бата не дала мне денег на лакомства и кино. И, ни одного случая не могу припомнить, чтобы мне давалось денег столько сколько она давала Эфке, мне доставалось денег всегда больше, чем ее сыну. При этом, каждый раз, Бата говорила: «Хусейн, я очень рада вашей дружбе, смотри за Эфкой, он слишком энергичный, а ты степенный, очень прошу тебя сдерживать его. Я бываю спокойна, когда вы вместе.»

Что сказать за себя: я круглый сирота, который не имел никакого представления о родительском тепле, ласке и любви. Все течет, все движется. Естественно, эти слова не принадлежат мне, но такова жизнь. Мы повзрослели, вернулись на родину предков. В нашем общении с Эфкой произошел перерыв. Он уехал учиться в г.Баку – поступил в Медицинский институт. Я уехал учиться в г.Ростов-на-Дону. Но дружба наша с Эфкой не прерывалась. Вернувшись домой в г.Грозный, после окончания института, Эфка работал врачом-стоматологом. Работу свою он любил, потому пациентов, желающих попасть к нему на прием, было немало. Я же работал в Совете Министров ЧИАССР. Время его не изменило, Эфка сохранил свои черты: преданность дружбе, честность, доброту, готовность всегда придти на помощь. Кроме того, в нем чувствовалась очень большая сила воли и духа. Можно было в 2-3 часа ночи подойти к его кровати, когда он спал сладким сном, и сказать дотронувшись до него – Эфка, вставай, надо! Не спрашивая куда и зачем он готов был встать рядом со мной. Таким человеком был и есть в моей памяти, пока я жив – Эфка. Энвер Ведзижев.

Хочу рассказать еще одну историю из нашей жизни. Первую я рассказывал (при желании можно найти в Интернете). Это как мы с Эфкой в составе сборной по боксу приезжали в г.Грозный на соревнования. Это были самые страшные годы в судьбе’наших народов, так как наши народы были изгнаны на все времена с родины своих предков. И этот шанс выпал нам – Эфке и мне – побывать на родине предков!

Вторая история из нашей жизни следующая. Эта история проявила в очередной раз характер и черты его личности. Как говорил выше, я работал в Совете Министров ЧИАССР. И именно тогда строительство Чири-Юртовского цементного завода шло к завершению. Вопрос стоял следующий: где брать сырье для переработки. Ввозить из Ставропольского края было неоправданно. К тому же начальник геологической экспедиции, которая находилась в г.Аргун, обивал пороги СовМина с предложением произвести раскопки на горе, которая находилась на левом берегу р.Аргун (напротив села Ярыш Марды). Но и получив на это добро, он не мог найги людей, чтобы проделать эту работу. Даже его же работники не могли на это отважиться. А работа состояла в следующем: необходимо было прокопать траншею, начиная с вершины горы, глубиной где 1 метр, где 1,5 метра, протяженностью 1,5 километра. Я этим загорелся, предложил Эфке, он мгновенно подхватил мою идею, привлек еще двоих: Курумова Руслана и Курумова Лорса. Все мы взяли очередные отпуска на нашей основной работе и наша бригада в составе четырех человек, взяв с собой кирки, лопаты и палатку для проживания, отправились осваивать гору. Работали мы с самого раннего утра и до позднего вечера. Фронт работы для каждого члена бригады мы строго определяли на каждый день. И в работе Эфка проявлял себя с самой лучшей стороны. Ближе к вечеру, всегда шел на подмогу к отстающему, никогда никого не упрекал ни в чем, всегда бывал в бодром состоянии духа, верил в положительный конечный результат. Естественно, стремясь обнаружить пласт, который может стать сырьем для производства цемента, мне не приходило в голову, что этот цемент для меня сегодня будет недоступным по цене. Мы уложились по времени. Весь объем работы был выполнен. Взятые пробы показали, что данное сырье пригодно для производства цемента на заводе с.Чир-Юрт. Да и по сегодняшний день Чир-Юртовский цементный завод работает на сырье благодаря проложенной нами борозде (полутора километровой траншее). Дала геч дойла хьуна Энвер. Дала декъал войла хьо.

Бетишев Хусейн. Декабрь, 2018г.

P.S. Сразу после завершения работы и возвращения в г.Грозный мы вчетвером, сойдя с автобуса, сразу же сфотографировались на память на автостанции «Южная». На фотографии слева направо: Курумов Руслан, Ведзижев Энвер, Бетишев Хусейн, Курумов Лорса.




Хусейн Бетишев. Моя сбывшая мечта

Три года назад наш сайт рассказал о невероятной истории, когда молодые вайнахские спортсмены-боксеры Хусейн Бетишев и Энвер Ведзижев, находясь в сталинской ссылке в Казахстане, волею случая побывали на родине. Сегодня предлагаю посетителям сайта еще одну трогательную историю от Хусейна Бетишева.

Вместо предисловия

Слёзы, горя, слёзы сострадания, слёзы радости. Эти слёзы были мне знакомы. Но слёзы счастья, которые я пролил на могилах своих родителей в с.Чёрная Речка Кордайского р-она Джамбульской области, невозможно ни с чем сравнить. Об этом мне хочется говорить, вернее переложить на бумагу свои ощущения. Может быть, в этой жизни есть ещё люди, которые в состоянии понять меня, мои чувства. Таким образом у меня есть надежда на то-, что, у нас, у нохчи не все потеряно.

Нохчо

Иман долуш, ислам долуш,
Кхетам болуш, яхь-йоьхь йолуш.
Дуьйцург д|алац корта болуш,
Ц1ийца нохчол шеца долуш.

Висин ма вац вайн нохчичохь,
Гуш а, хезаш ма вац нохчо.
Нохчи воцуш къел х|оттина,
Сан хьомечу нохчи махкахь.

Геннар вог|уш войзур вара,
Нохчи к1онах шен боларца.
Гуш хир яра нохчи зуда,
Шен духарца шен леларца.

Х|ей зударий, х|ай мехкарий,
Ца боху ас нохчи дуй шу.
Гуш ма ду шу шайн бедарца,
Гуш ма ду шу шайн боларца.

Бусалб-нохчи нена кирахь,
|иллин доций гушма ду шу.
Бусулб-нохчий ц|ийнах доций,
Гуш ма ду шу шайн амалца!

Шен дег| осал доккхур ма дац,
Нохчол х|у ду хууш елахь.
Шен дег| гуча доккхур ма дац,
Ц1ийца нохчол цуьнца делахь.

Яхь йол нохчи ваша велахь,
Х|усам бусалб – нохчи елахь.
Дена муьт|ахь нана елахь,
Веша сий деш йиша хир ю.

Нохчи ву со, бусалб ву со,
Ала йоьх яц цхьанна к|ента.
Осал духар, йовлакх доцуш,
Лелаш йиша цуьна елахь.

Нохчи хила атта ма дац,
Нохчи хилар доккха ирс ду.
Дала уггар лакхар г|иллакх
Шена делла къам ду нохчи.

Ц1ийца воцург – нохчи хир вац.
Мел ша нохчи ву цо бахарх.
Сица нохчол цуьнца дацахь
Нохчи накха биъна вацахь.

Каждому человеку, живущему на этой земле (не говоря о тех, которые обладают каким-то особым даром), всегда в жизни чего-то не хватает, он о чем-то мечтает. У кого-то бывает сокровенная мечта. И эту мечту он вынашивает в своём сердце всю свою жизнь. Она может исполниться, а бывает и не исполняется. На это обычно люди говорят – «Что поделать, значит, так должно было быть». Однако на всё есть своя причина. Коль ты вынашиваешь в себе какое-то желание-мечту и у тебя есть силы, чтобы его исполнить, значит, ты должен действовать. Поистине, у каждой причины есть свое следствие. Долгие годы я, мой брат и моя сестра говорили между собой о том, что нужно бы поехать на могилы наших родителей в с. Черная Речка Кордайского района Джамбульской области Республики Казахстан. Брат и сестра умерли так и не осуществив свои желания, не побывав на могилах родителей, остался я один на один со своей мечтой. При этом я не совершаю никаких действий, чтобы воплотить в жизнь свое желание. А причину для оправдания себя я находил в том, что с раннего детства любое мое желание и самая сокровенная мечта оставались для меня неосуществленными. Мои надежды почти никогда не сбывались. В последние годы тяжесть на душе только усиливалась, от нее не было никакого спасения. Некому было излить душу, да и не было на это никакого желания. Ведь никто не в состоянии облегчить душевную боль.

Как говорится – Ты и есть твоя жизнь.

Да, и опять да, – я и есть моя жизнь.

Наступили времена распада страны, развала социализма, две чеченские войны. Во время второй Чеченской войны я находился в г.Грозный, никуда не уезжал. Испытал и прочувствовал на себе все ужасы войны. Своими глазами видел, как люди погибали под бомбами, видел убитых, сожженных. Видел трупы, растерзанные голодными бродячими собаками. У этих людей нет могил, они, должно быть, будут считаться без вести пропавшими.

Моя мечта окрепла с этого времени, с конца 1999года. Однозначно, без всяких «но» я должен совершить паломничество на могилы моего отца и моей матери. Это стало целью моей жизни. Поистине, на всё должна быть причина. Увиденные своими глазами трупы убитых, сожжённых, истерзанных людей во время второй Чеченской войны стали главной причиной моих дальнейших планов и действий. С этого времени меня ни на мгновение не покидала мысль побывать на могилах родителей. Даже несмотря на то, что я допускал в мыслях, что могу и не найти могилы моего отца и моей матери, мне необходимо было, облегчить душу – совершить паломничество. Таким образом-на могилах отца и матери на сегодняшний день побывал три раза.

В первый  раз с 1 по15 октября 2014года, второй раз с 6 по 13 сентября 2016 года и в третий раз с 21 августа по 3 сентября 2018 года. Все эти даты я совмещал с днем празднования Курбан Байрам, чтобы помянуть моих родителей. Во время моего первого паломничества я ехал в неизвестность. Однако, совершенно неизвестные мне на тот момент люди оказали мне огромную помощь и поддержку. Они стали для меня самыми дорогими и близкими друзьями на всю жизнь. Я чувствовал себя с ними и у них в гостях, как у себя дома.

В первый мой приезд я с раннего утра и до захода солнца проводил все время  на кладбищах. Могил, естественно, не сохранилось, кое-где были обозначения, однако что-то точно определить было невозможно. Но что это чеченские кладбища знали все. Могилы – места захоронения моего отца и матери, я определил уже в первую мою поездку. В моей детской памяти сохранились очень ясно два эпизода – это как мы с моим братом каждый день ходили на могилы наших родителей и выбирали с них всевозможных жучков и насекомых. В моём детском сознании было то, что они поедают наших с братом родителей. Второе – это то, что меня насильно оторвали от груди моей матери. У меня была истерика. Помнится, что плакали и все присутствующие. Как я знаю сейчас, оказывается, я сосал грудь уже мертвой матери. Да, побывав в первый раз на могилах своих родителей, я, нет сомнений, облегчил свою душевную боль. Однако, в моей душе всё больше и больше зрело желание повторить эту поездку.

Второе своё паломничество, как я уже писал выше, я совершил в 2016 году. На душе стало ещё легче, но сознание не до конца выполненного долга не давало покоя. С тех пор, как во второй раз я побывал на могилах моих родителей, меня преследовало желание определить точное расположение могил. Это стало, можно сказать, целью моей дальнейшей жизни. С самого детства я не страдаю недостатком зрительной памяти и при этом зрительно в состоянии ставить все на свои места. Может быть это стало причиной, но я склонен считать, моя интуиция, голос моей души, невыразимое словами желание уже моего во второй раз посещения могил – я уже на расстоянии знал, где точное место расположения могил моего отца и моей матери. Мне не терпелось в третий раз побывать на их могилах. Я строил планы, также как и в первые две поездки, на могилах своих родителей читать молитву с раннего утра и до вечера. Кроме того, моя огромная мечта поставить памятники – чурты моему отцу и моей матери с обозначениями, чтобы можно было прочитать чьи это могилы, кто и когда здесь похоронен. Я эту мечту воспринимал, словно она уже воплотилась в жизнь. Всемогущий Аллах вселил в меня уверенность, что всё это у меня получится. Аллах услышал мои мольбы. Хвала Всевышнему Управителю всем на земле и в небесах.

21 июля 2018 года я снова тем же рейсом, как и в первые два раза, полетел в Киргизию, а оттуда через границу в Казахстан, для совершения паломничества на могилы своих отца и матери в с.Чёрная Речка Кордайского района Джамбульской области. С 21 на 22 июля, переночевав в 20-хуторе у своих очень близких друзей – семьи Мохьмад-Расула. С утра 22 июля в день начала празднования Курбан Байрам, зарезав барана, я отправился в направлении с. Чёрная Речка на машине с племянником Мохьмад-Расула – Хасбулатом. Зная о моём приезде, меня встретили, оказывали мне знаки внимания, которые невозможно никак забыть, будучи человеком. Эти люди стали моими самыми близкими друзьями, которых я никогда в моей жизни не смогу забыть. Это дорогие и родные мне люди, они всегда в моём сердце. Итак, меня встретили, проявили человеческое гостеприимство и при этом чувствуя – видя моё нетерпёние в первую очередь побывать на могилах моих родителей, во всём оказывали мне содействие.

Однако, на пути к кладбищам, у меня возникли кое-какие бюрократические  проволочки. Так как кладбища расположены на прилегающей зоне на границе Казахстана и Киргизии, иностранцу необходимо иметь на руках разрешение – справку. А эту справку можно получить в управлении таможенной службы (Кордай). Выйдя из здания управления (получив справку), я переходил дорогу по направлению к машине, которая меня ждала. Но в этот самый момент стоящая на обочине дороги машина подала назад, чтобы вывернуть и поехать вперед, и сбила меня. Помню, макушкой головы я ударился об асфальт, из глаз посыпались искры – я отключился. Не знаю, когда, но открыв слегка глаза, я увидел только своё, туловище, вся остальная часть моего тела находилась между задними двумя колёсами машины. Я пошевелил ногами – вроде бы чувствую. Вокруг меня суетились люди. Спрашивали у меня: «Как ты?» Водитель машины, который сбил меня, предлагал отвезти в больницу. Кто-то предлагал вызвать «Скорую помощь». Якъуб был в очень большой растерянности. Меня вытащили из-под машины. Я медленно встал на ноги. Себя я не чувствовал, голова гудела, но попросил Якъуба, не откладывая ни на минуту отвезти меня на могилы моих родителей. При этом, воздавая хвалу Всемогущему Аллаху, вспомнил давно мне знакомую притчу.

«Умер человек и попал в рай. И оглянулся назад, и увидел пустыню, покрытую только что выпавшим снегом. Два следа пересекали эту пустыню – след этого человека и ещё чей-то. И сказал человек Богу: «Всю жизнь я прошёл в одиночестве, никто меня не сопровождал, не поддерживал. Так чьи же следы рядом с моими?» И ответил ему Бог: «Всю твою жизнь Я поддерживал тебя и шёл рядом – это Мои следы.» И оглянулся человек ещё раз и сказал Богу: «Твой след иногда прерывается. В самые смертные, в самые трудные минуты моей жизни я шёл один, вон, видишь, там только мои следы. Почему ты меня оставлял? Ты хотел меня испытать?» И ответил Бог ему: «Это мои следы. В самые трудные, самые смертные минуты твоей жизни Я нёс тебя на руках.»

Надеюсь, найдутся люди, которые прочтут мою исповедь, поймут меня. Эту притчу я привёл с надеждой на то, что кто-нибудь поймёт, что происходило со мной. У меня величайшая поддержка. Аллах всё видит, а также проявляет Величайшую свою милость ко мне! Хвала тебе, о Великий Аллах!

Время было уже послеобеденное, но я не мог не побывать на могилах своих родителей и совершить дальнейшие шаги. Подойдя к могилам моих родителей, которые уже 72 года покоятся в этой земле, и уже точно определив очертания могил, как и в прошлые два раза, возблагодарил Всевышнего Аллаха за Его милость ко мне. О, Аллах, Ты дал мне возможность испытать мгновения счастья – счастья неземного, взывая к Всевышнему, я молил Его за упокоение и спасение душ моих родителей в той праведной жизни и в Судный день. Но так как меня ждали, я пробыл на могилах родителей где-то не более двух часов и мы уехали. С трудом дождавшись утра, захватив с собой тяпку, мы с Асламбеком поехали на кладбище. Отпустив Асламбека, до захода солнца я приступил к исполнению своей миссии. Кругом степь, растительность на скупой почве – бурьян. Полоть бурьян вокруг могил было очень сложно. Однако, немного расчистив пространство, вокруг и на могилах, я сел и приступил к чтению Корана. Читая Коран, я услышал приближающиеся шаги, но не поднял головы, так как не закончив начатый аят из Корана, я не мог оторваться от чтения Корана. Когда я закончил чтение начатого аята из Корана, подняв глаза, я увидел перед tсобой двоих ребят лет 14 – 15. Они очень вежливо поздоровались со мной, а также стали интересоваться тем, кто я и что я здесь делаю. Вкратце я рассказал этим ребятам о своей миссии. Они же мне стали рассказывать, что уже наслышаны обо мне. О том, что я в прошлые годы побывал на могилах своих родителей, знает всё село. И даже в школе им рассказывали об этом. Ребята пригласили меня в свою школу. Обещания твердого я им не давал, но сказал, посмотрю по времени. Мы очень тепло распрощались и я продолжил свою работу. Мне не терпелось пообщаться со своими родителями. Рассказать о всех тех бедах и унижениях, которые я прошёл в жизни, как тяжело и одиноко было в жизни.

Мне всегда не хватало отцовской заботы, его спины, чтобы укрыться, отцовской твёрдой руки, а также материнской любви, ласки и всепрощения. Однако все свои жалобы я оставил на конец, когда мною будет исполнено то, что я наметил сделать. Я читал Коран, молил Всевышнего, просил о милости, о спасении душ моих отца и матери. Стоял сильный зной, ярко светило летнее солнце. Для того, чтобы можно было читать Коран, соорудил для себя из бурьяна шалаш, а вместо крыши использовал свой зонт. Устроившись в этом шалаше,- который я соорудил между могилами моих родителей, я выполнял свой долг перед Аллахом и моими родителями – читал Коран. Ведь не моя вина, что я не проявил свою любовь, покорность и послушание отцу и матери при их жизни, они не дожили до этого времени. На всё воля Аллаха.

Бывало, что откуда-то не возьмись налетевший ветер сносил мою крышу – зонт и мне приходилось заново устанавливать его на место. Время от времени, по зову души, я гладил землю на могилах родителей, при этом определяя точное их расположение. Не передать словами, мои руки нашли точные контуры могилы моего отца и могилы моей матери. Не осталось никаких сомнений, голос моей души мне подсказал – ты нашёл своих родителей – это очертания их могил. Всего меня пробивало током, энергия счастья, неземное состояние души и тела – все эти до сегодняшнего дня незнакомые мне чувства. Это невозможно было сравнить с чувством земного счастья, богатства, авторитета, признательности, к чему мы стремимся в жизни. Нет – это состояние несравнимо ни с каким земным состоянием. Это невозможно понять – это нужно прочувствовать и только на отдельное мгновение.

Итак, найдя – определив могилы своих родителей, при этом не прерывая чтение Корана, мои друзья помогли мне заказать памятники и установить их на могилах. Естественно, без их помощи, поддержки и их гостеприимства было бы сложно, мне одному, осуществить свою мечту. На это Воля Аллаха! За что Ему я благодарен. А также молю Аллаха об их здоровье и благополучии в своих молитвах – да воздаст Всемогущий Аллах за вашу помощь, внимание, гостеприимство оказанные мне. На седьмой день моего пребывания на могилах моих родителей мы, а нас было пять человек, установили памятники моим отцу и матери. Всё это время, пока мы работали над установкой памятников, во мне было какое-то сильное вдохновение. Я вносил в ходе работы свои коррективы, пытался как можно больше сделать своими руками. По окончании работы я каким-то образом оказался между двумя могилами – могилой моего отца и моей матери, на которых уже всё было обозначено (памятники, а на них написаны имена моего деда и прадеда по отцовской линии, даты рождения и даты смерти отца и матери). За моей спиной стояли мои друзья. Но в это мгновение я опять забыл обо всём на свете. Я не чувствовал ничего, не видел никого и ничего вокруг себя. Меня всего охватило необыкновенное чувство. Это ощущение было таким сильным, что проникло именно в мою душу. Это было не чувство земного счастья. Я испытал, я почувствовал настоящее счастье. Как я уже говорил ранее, я не помню своих родителей, их образы и внешний облик их мне не знаком. Но в это единственное, самое счастливое мгновение всей моей жизни, я точно помню, промелькнули перед мысленным взором образы моего отца и моей матери и я их узнал. Я понял, что такое счастье может быть только мгновенным. Да, промелькнувшие образы отца и матери я, естественно, не сохранил в памяти, это невозможно. Зато я мысленно всегда чувствую своих родителей, и даст Всемогущий Аллах – Всё в Его Власти, мой отец и моя мать хотя бы во сне мне привидятся. Итак, когда я почувствовал себя, я обнаружил, что моя ладонь, которой я прикрывал глаза, и вся рубашка впереди были мокрыми – это были мои слёзы, которые продолжали течь из моих глаз. Это и были настоящие слёзы счастья! Мои друзья стояли, сохраняя глубокое молчание. На земные дела и разговоры, кроме чтения молитв и совершения намаза, я уже в этот день не был способен. В последующие дни я также продолжил свою работу на могилах (уже настоящих) своих отца и матери – Чтение Корана и молитв. Я им также рассказал от начала до конца о всех своих мытарствах и тяготах жизни, невзгодах, поплакался им. Поделился я с ними тем, что я всегда хотел иметь родителей, чтобы быть достойным сыном для отца, стараться проникнуть в его сердце, исполнять его желания, а также любящим и нежным сыном для матери. Я сказал своему отцу, что помнил его всегда и буду помнить до конца своих дней на этом свете. Руками разрыхлял и гладил я землю на могилах моих родителей, как в детстве, когда мы с моим покойным братом очищали эти могилы от насекомых. Посыпал землёй, которую я привёз в баночке с родительского двора с. Герменчук. В ту же баночку насыпал землю с могил моих родителей и привёз домой. Здесь – дома – я отвёз эту землю в Герменчук на могилу своего брата, а также в с. Гойты на могилу сестры. Таким образом, привёз им подарок от отца и матери.

В заключение, хочу выразить сердечную благодарность всем тем, кто внёс свою лепту в дело осуществления моей мечты.

Дела реза хуьлда шуна!

Аллах|- Дала аьтто бойла шун шаьш мел лелочу х|уман т|ехь. Дала могуша маьрща а лела дойла шу сан хьоме бусалба вежарий.

Всё время, с первого моего паломничества Аллаху я воздаю благодарность за эту удачу.

О, великий Всемогущий Аллах, взываю к Нему я! Благодарю Тебя за то, что Ты предоставил мне возможность побывать на могилах моего отца и моей матери. О, Аллах – Тебе воздаю хвалу за то, что Ты помог мне найти могилы моего отца и моей матери. О, Аллах, слава Тебе, что Ты дал мне возможность,- силы и здоровье исполнить мою мечту, выполнить свой сыновний долг перед родителями.

О, Аллах, Тебе благодарен за то, что во всём мне сопутствовала удача. Это . благодаря Тебе, О Великий, я могу чувствовать себя человеком, исполнившим в какой-то мере свой сыновний долг перед отцом и матерью.

После каждого намаза, перед сном, рано утром перебрав чётки с именем Аллаха, во имя Аллаха-Тебе я выражаю свою покорность, любовь и благодарность.

Аллах Велик!




История о том, как двое вайнахов побывали в Чечне во время депортации

Предлагаем нашим читателям эту невероятную историю, когда двое молодых вайнахов волею судьбы из депортации попали на Родину в 1954 году.

Предисловие

Я АллахI, Я Дела-хастам бо Хьуна ас,

И боккха къинхетам Ахьа барна,

Бусулба кхолларна, имане валорна,

Хьо цхьаъ бен ца хилар сан даг чохь чIагIдарна.

Хьо воцург Дела вац, Хьо воцург Эла вац,

Хьоьгар бен, диканиг, Я АллахI, хулийл дац.

Доьху лай гуш ву Хьо, доьхуриг луш ву Хьо

Хьо реза волу некъ, Ахь суна схьагайта.

Я АллахI, Ислам а, Иман а доьху ас,

Дикниг а, вониг а лан доьнал доьху ас.

И сурта тIай тIехул чекхвала некъ гайтар,

Эхартехь юьхь хила дуьненан некъ гайтар.

Я АллахI, хьан ницкъе кхочуш цхьа ницкъ ма бац,

Я АллахI, Хьоьгар бен къинхетам хуьлийл бац.

Я АллахI — Вез-Дела Хьоьга ас доьху,

Бехьа Ахь къинхетам сан нохчийн къомах.

Я АллахI, Я Дела — гуш волу Дела,

ДоIанца доьху Хьоьга кхоьллин Дела.

Дуьне а, эхарт а кхоьллина Дела

Я АллахI, тхо балех даха Ахь Дела.

БИСМИЛЛАЬХIИ РОХЬМАНИ РОХЬИМИ

Написать об этом эпизоде из моей жизни меня подтолкнуло то, что мои знакомые односельчане (ныне живущие в с. Герменчук) очень просят меня перенести  на бумагу произошедшее необыкновенное, невозможное по тому времени событие. Поразмышляв, не будучи ни писателем, ни даже журналистом, я рискнул сам написать о том, что произошло со мной в моей ранней юности. Возможно, если бы я не пережил еще две чеченские войны, во мне бы не пробудилось это чувство с такой огромной силой. Я решился рассказать (переложить на бумагу) об этом коротком, но очень значимом для всего чеченского и ингушского народа эпизода.

Просьба к читателям моей краткой исповеди, постарайтесь понять смысл и содержание изложенных мной мыслей.

С пожеланиями терпения, мужества, добра и человечности

Хусейн Бетишев

Бети Дади воI Хьусайн

2016 год


Прошло десять лет с того времени, как чеченцы и ингуши были отправлены в ссылку в Среднюю Азию. Сначала наша семья оказалась в Джамбульской области, Курдайский район, с. Черная речка. После смерти родителей, они умерли один за другим в 1946 году, нас троих сирот забрала к себе тетя. Она проживала в с. Лубзавод, которое находилось на расстоянии двадцати-тридцати километров от с. Черная речка. В этом селе в 1948 году я пошел в школу в первый класс. В 1949 году наш дядя, живущий в г. Гурьев, узнав о нашей беде, добился разрешения властей и в сопровождении представителя власти нас на поезде привезли в Гурьев и передали дяде. В Гурьеве я пошел в школу во второй класс. Где-то в пятом я увлекся боксом и стал тренироваться в спортивном клубе «Нефтяник».

В этом клубе занимались ребята разных национальностей, в том числе и Энвер Ведзижев – ингуш по национальности. С ним мы подружились. У Энвера были хорошие успехи в боксе и он служил мне примером для подражания. Мы с другом регулярно ходили на тренировки и участвовали в различных соревнованиях.

Энвер Ведзижев (2-й слева) на тренировке, 50-е годы.

Энвер Ведзижев (2-й слева) на тренировке, 50-е годы.

В один день наш тренер, по национальности казах, объявил состав команды для поездки на соревнования в г. Грозный. В состав этой команды были включены и мы с Энвером. Для нас с другом это была неожиданная радость. Счастливые, мы поспешили домой, чтобы поделиться своей радостью с домашними. Когда я сообщил дома о том, что меня включили в состав команды боксеров для поездки на соревнования в г. Грозный, я был потрясен тем, как было воспринято это сообщение старшими. У мужчин на глаза навернулись слезы, они не могли говорить. Женщины же безутешно плакали. Я и сам не мог удержаться от слез и только в этот момент немного осознал, какая боль и тоска по родине скрыта в сердцах и душах моего народа. Мне очень хотелось плакать, освободиться от своей детской сиротской тоски. Как взрослые, которые оплакивали свое изгнание, ровно так же плакал и я, думая о своей сиротской жизни.

Это известие молниеносно разнеслось по всему Гурьеву. Организовалось паломничество, люди приходили к нам домой, встречали нас на улицах. Каждый из них просил максимально запомнить увиденное, услышанное, всматриваться во все. Дома мне наказали, чтобы съездил в с. Герменчук (наше родовое село) насколько это возможно походить по селу, посмотреть состояние домов. А так же, если это будет возможно поговорить с жителями села, если таковые есть, и сфотографировать наш дом.

Энверу же его мать Бата, наказала  съездить в с. Урус-Мартан  и встретиться с ее знакомой, которая работала в больнице. Итак наша команда в полном составе, во главе с тренером, вылетела в г. Грозный. По приезду нас разместили в ДК им. Ленина. Здесь же должны были проходить соревнования и тренировки.

После очередной тренировки наш тренер отвел меня и Энвера в сторону и сообщил нам о том, что мы не допущены к участию в соревнованиях. При этом он добавил, что мы, должно быть, поняли почему?

Просто он не должен был включать нас в состав команды для поездки в г. Грозный. Сказал, что вопросов по этому поводу не может быть. Естественно мы пали духом. Надежды вернуться победителями в мгновенья рухнули и нам оставалось только постараться выполнить наказы родственников.

На следующий день, отпросившись у тренера, с обещаниями вернуться до вечера, мы отправились в с. Герменчук (по тем временам с. Мостовое). Ехали туда на попутных машинах очень долго и сложно. Наконец доехали до окраины села и по узким переулкам пошли по нему.

Очень много зелени, фруктовые деревья, грецкие орехи – сказочная природа. Для нас, живущих в степных краях, было такое ощущение, что мы находимся не на земле. Было ощущение, словно мы попали в земной рай. Мы видели много живности: куры, утки, гуси, свиньи. Особенно много было свиней и поросят, они бултыхались в ручейках, протекающих по переулкам и поедали опавшие фрукты. Было понятно, что в селе живут люди. Мы бродили по узким улочкам, разглядывая дома, просматривались дворы, так как заборы были невысокими или полуразвалившимися.

Все время преследовал запах, исходящий от свиней, который нас сильно раздражал. Дома и дворы были не ухожены, чувствовалось, что нет настоящего хозяина, все временщики. С нами никто не пытался заговорить и мы ни к кому из встречающихся на улицах не обращались. Однако чувствовалась какая-то настороженность и интерес к нам. Своего родного дома, который мне обрисовали домашние, я так и не смог обнаружить. Уже не один час мы с другом бродили по этим узким улочкам и проулкам. Молча, время от времени наклоняясь за опавшими фруктами, мы рассматривали все, продолжали бродить по селу. По ходу набрели на речку, очень обрадовались. Эта речка протекала по селу. Перейдя ее вброд, мы оказались на противоположной ее стороне. Здесь мы помыли руки, освежились, перекусили собранными нами фруктами, отдохнули. После всего, переговорив с другом, решили – больше нам здесь делать нечего.

По узкому переулку мы направились в сторону дороги, чтобы уехать в Грозный. Несмотря на то, что вокруг все та же красота, но уже ощущений тех не было. Приблизившись к очередному двору, услышали чеченскую речь. Мы с другом застыли напротив калитки, как вкопанные и ничего не могли понять. Как это возможно? Кто, кроме нас двоих может  говорить здесь на чеченском языке? Должно быть – это сон наяву?

Нет, это был не сон – это явь и во дворе дома ребята говорили на чеченском языке. Они были заняты ремонтом велосипеда и увлеченно спорили. Спорили на нашем чеченском языке.

Мы подошли к ним и поприветствовали их словами приветствия: Ассаламу Iалайкум, ирсе болх хуьлийла шу. При этих словах, так же как и мы (когда мы услышали чеченскую речь) пораженные нашим приветствием на чеченском языке, ребята замерли. Это немая сцена продолжалась до тех пор, пока на крыльце дома не появилась женщина и обратилась со словами: Шун хIу хилла? Шу ма тап аьлла цIаьххьана дIатийна! Аш со инзар ма яаьккхи! (Что с вами случилось? Что вы вдруг застыли? Вы меня удивили! – здесь и далее пер. WSPORT-SHATOY).

Опять из уст женщины, как и от ребят, мы услышали чеченскую речь. Мы воспрянули духом, так как, блуждая по селу ни одному из нас, не могло прийти в голову войти в какой-либо двор. Мы незваные гости. В этом дворе нам стало легко дышать. Мы осмелели и приветствовали ее словами: де дика дойла хьан (Добрый день). Быстрыми шагами она подошла к нам, обняла за плечи двумя руками, плача прижала к своей груди. Первыми ее словами, обращенными к нам, были  – Марша вогIийла шуьшиь! Мичара, муха кхечи шу хIокху юьрта? ХIокху итт шар чохь цхьа нохчи адам гина а, хезна а ма дац махкахь! Дала валина шуьшиъ. (Приходите свободными (приветствие у вайнахов, подобное – добро пожаловать)! Откуда, как вы попали сюда? Эти 10 лет здесь не видели и не слышали ни одного чеченца! Вас Бог привел сюда!). Плача и причитая, говорила, что не верит своим глазам, не верит своим ушам. Ее слезы и волнения передались и нам, на наши глаза навернулись слезы.

Немного успокоившись, она представилась – Келимат и стала задавать вопросы – кто мы, откуда и как мы попали в с. Герменчук. Я с удовольствием и радостью стал отвечать на ее вопросы. Представился, что меня зовут Хусайн, уроженец этого села, мы приехали в г. Грозный на спортивные соревнования из г. Гурьев. Мои родные мне поручили съездить в с. Герменчук посмотреть как там, побывать в родительском доме и привезти фотографию дома и в баночке землю со двора. Дома не нашел. И теперь мы направляемся к дороге, чтобы уехать назад в г. Грозный. Келимат спросила меня, как звали моих родителей? Я ответил, что мой отец известный в селе кузнец имел свою кузню, звали Дада, а мать мою звали Эхират. Я их младший ребенок – Хусайн. Последние слова ею не были услышаны. С возгласами – хьо ву и Къакъа! (Так это ты тот Къакъа) Хьо ву и Къакъа! Хьо ву и Къакъа! ВогIийла хьо маьрша! Громко навзрыд плача она прижимала меня к своей груди, гладила по голове, плечам, ее слезы текли по моему лицу вперемешку с моими слезами, а она все, продолжая причитать – хьо ву и Къакъа – ласкала меня.

Вместе с этой женщиной, которая словно родная мать обнимала и ласкала меня, я плакал, не стесняясь своих слез. И в этот момент я почувствовал, чего мне не хватало, чего я был лишен всю свою сиротскую жизнь. Мне всегда недоставало искренней доброты и материнской ласки. И я это чувствовал.

Келимат же плача и обнимая меня, продолжала говорить. Она говорила мне, указывая на соседский двор, ты же у себя дома – это же двор и дом родителей, твоей матери – Къакъа! Я же нянчила, убаюкивала тебя на своих руках. Тебя Эхират почти каждый день приносила, когда шла к родителям. Тебя же все любили, с тобой носились. Ты был очень упитанным ребенком, поэтому тебе и дали это ласкательное имя – Къакъа. Мне об этом же рассказывала моя старшая сестра Айзан, которая, кстати, заменила нам с братом мать. Келимат повела меня на улицу, указала на соседский дом со словами – вот ваш дом, дом твоей матери Эхират. Войти во двор родителей моей матери Келимат не предложила.

Помню, что в этом доме проживали русские переселенцы. Просматривалось такое же убожество и неухоженность, как и во всех дворах. Мы вернулись во двор Келимат. Осмелев, я спросил, знает ли она где дом моих родителей, мой дом.

С улыбкой на устах она ответила, конечно, знает, немного придя в себя, поведет меня туда. Далее Келимат нам пояснила, что попав в с Герменчук, мы бродили по противоположной стороне, так как речка Джалкъ разделяет село на две части. И не перейди мы Джалкъ вброд, не окажись в этом переулке, и не услышь чеченскую речь уехали бы из села ни с чем. По сегодняшний день и до конца моей жизни я буду благодарить Всевышнего за эту удачу. Это не было случайностью! Это Аллах повел нас по направлению к дому, где говорили на чеченском языке. Во дворе, соседствующем с домом родителей моей матери.

И только по воле всемогущего Аллаха в этом доме оказалась Келимат, которая знала моих родителей. Всемогущий Аллах дал мне возможность побывать в родительском доме. Хвала тебе о Всемогущий Аллах! Распорядившись по дому, Келимат повела меня и Энвера к моему родительскому дому.

Хусейн Бетишев и Энвер Ведзижев

Хусейн Бетишев и Энвер Ведзижев

Пройдя по узкому очередному переулку, Келимат указала на дом и сказала мне: «Къакъа, вот твой двор и дом твоих родителей». К нам на встречу вышел мужчина. Поздоровавшись, он спросил, кто мы будем. Я ответил, что я хозяин этого дома и приехал, чтобы посмотреть на него. Без лишних слов мужчина пригласил нас поближе к дому. Из дома вышла женщина и также приветливо поздоровалась. Огляделся, та же картина что и во всех дворах. Хозяин стал рассказывать, как они следят за состоянием дома, двора. Указав на кровлю, сказал, что совсем недавно отремонтировал крышу. Дом был сложен из самана, снаружи помазан глиной, покрыт черепицей, окна и двери были деревянные, внутри и по длине дома крыльцо, откуда дверь вела в коридор. В коридоре были двери, которые вели в три комнаты, средняя комната считалась гостевой. К дому был пристроен длинный широкий навес, а в конце – помещения, рассчитанные для скота, всякой живности, а также для других хозяйственных нужд. Я вошел в дом. Меня поразило, что в гостевой комнате было стойло и остатки недоеденного сена.

Меня это сильно удивило, и на мой немой вопрос хозяин ответил, что зимой в сильный холод он заводит сюда свою лошадь, чтобы она не замерзла. Оставив всех во дворе, я пошел вглубь двора. Там в огороде набрал в баночку земли, затем сфотографировал дом. Тем временем хозяин сказал, что ему уже пора идти на работу. Он был на обеденном перерыве. Работал он председателем колхоза. Мы вернулись в дом Келимат. Нас усадили за стол, где были всевозможные угощения. Ели мы с аппетитом, так как, кроме фруктов подобранных на улицах, с утра ничего не ели. Келимат тем временем поведала нам о своей жизни. Будучи чеченкой по национальности, она была замужем за кумыком, звали его Закри. На тот момент его уже не было в живых. Он поселился в с. Герменчук, будучи человеком уживчивым и мастером на все руки, был востребован. Научился говорить на чеченском языке. В селе его приняли за своего. И чтобы все это закрепить с согласия родителей и родственников за него выдали замуж Келимат. Были у них и дети. Помню зятя Ваху и его сына, внука Келимат, Хусайна, с которым я подружился и впоследствии мы с ним вели переписку.

После застолья, немного отдохнув, мы, сказали хозяевам, что нам уже нужно возвращаться в Грозный. Обещание, данное тренеру, вернуться до вечера мы должны выполнить. Ни Келимат, ни все остальные не приняли это. Все в один голос заявили, что, не переночевав в их доме, мы никуда не уедем. Наша беседа продолжалась.

Мы отвечали на вопросы хозяев, было их бесконечное множество. Но больше всего их поражало то, как мы могли попасть на родину. Тем временем в переулке было какое-то оживление. Хозяева сказали, что по селу прошел слух о том, что приехали двое вайнахских ребят. Они, по-видимому, хотели посмотреть на “врагов народа”. Беседа продолжались до ужина. Затем нас уложили спать в мягкие постели, и мы заснули мертвецким сном. Наутро умывшись и позавтракав, мы были готовы к отъезду.

Под нескончаемые слезы и добрые пожелания Келимат и ее домочадцев мы вышли со двора. В руках мы несли саквояжи с угощениями. Весь переулок был забит людьми. Впереди шел Ваха и прокладывал нам дорогу. Ваха просил собравшихся расступиться и дать возможность пройти.

Никто нас не трогал, никто не пытался заговорить с нами. Мы шли и шли, на нас смотрели, смотрели и давали возможность проходить вперед – расступались. Когда вышли на центральную улицу, мы с Энвером были поражены еще больше. На этой широкой улице и на площади перед сельским клубом, все пространство было забито людьми. Создавалось, впечатление, что все село вышло на улицу. Идти было еще труднее, так как пространство от расступающихся людей было очень узким. Нам пришлось свои саквояжи нести впереди себя на руках. Ваха, который шел впереди и прокладывал дорогу, просил собравшихся расступиться, дать нам пройти. Наконец мы добрались до машины, тепло попрощались с Вахой и поехали в Грозный. И только сидя в машине, я стал размышлять о том, что это было?

Зачем собрались всем село, чтобы посмотреть на нас двоих. Ведь мы не артисты, не циркачи и уже не спортсмены, так как нам запрещено участвовать в соревнованиях. Нас никто не приветствовал, нам никто не улыбался нам ни сказали, ни одного доброго слова. Все молчали. А из-за этого молчания я не мог понять, о чем они думают. Просто должно быть каждому из них хотелось своими глазами увидеть живого “врага народа”, врага всего человечества, которого лишили всего: родины, дома, права на свободное перемещение, право на справедливость. А нас подростков еще и права участвовать в спортивных соревнованиях.

Вернувшись, в Грозный, первое, что сделали – это пошли с извинениями к тренеру. Рассказали о причине, по которой не вернулись во время, преподнесли ему угощения. Помня о наказе матери Энвера, а также имея свободное время мы уговорили тренера отпустить нас в Урус-Мартан по тем временам – село Красноармейское. Дав клятвенное обещание тренеру вернуться до вечера, мы с Энвером поехали в с. Красноармейское. Добирались сложно, несколькими транспортными средствами.

Худо-бедно доехали до места. По вызову Энвера из здания больницы вышла женщина. Я стоял в стороне, видно было по ней, что она никак не обрадовалась встрече. Лицо ее было напряженным, она озиралась по сторонам, словно пребывала в каком-то испуге. Говорили они недолго. Не знаю, попрощалась ли она с Энвером, но мне даже не кивнула головой.

Когда мы отошли от этого места на несколько шагов я невольно оглянулся, женщины уже не было видно. Об этой поездке и этом эпизоде мы больше никогда не вспоминали. На попутной машине мы вернулись в г. Грозный. За то, что вернулись раньше обещанного времени, заслужили похвалу тренера. Мы продолжали бездельничать, так как оставалось еще два дня до конца соревнований. Тренироваться и ходить на стадион не было никакого желания. С остальными ребятами из нашей команды мы почти не общались. Уже не было никаких точек соприкосновения. Мы с Энвером блуждали по г. Грозному, любовались природой, все было очень интересно.

Наступил день нашего вылета. Тем же способом, как и в Грозный, мы вернулись в г. Гурьев на самолете. Находясь на борту самолета, размышляя о случившемся, я не ощущал какого-то сильного сожаления о том, что меня не допустили к соревнованиям. Эту тяжелую мысль перебивала другая. Я побывал на родине моих предков, моих родителей, моей родине! Увидел двор и дом, где я родился, где жили мои родители. Побывал во дворе и в доме, где жили родители моей матери и где она родилась. Побывал там, где мечтал побывать каждый вайнах, но, ни в коем случае он, не мог высказать это желание вслух. Как можно, он же враг народа – эта мечта неисполнима.

Слева Хусейн Бетишев, справа Энвер Ведзижев.

Слева Хусейн Бетишев, справа Энвер Ведзижев.

Я же с осуществленной мечтой всего вайнахского народа вместе со своим другом Энвером, с баночкой родной земли, фотографией родительского дома приземлился в аэропорту г. Гурьев. Нас встречали словно паломников, которые посетили святые места. Слушали нас затаив дыхание. Баночка с землей ходила по рукам.

Особенно, когда проходили какие-то семейные мероприятия, меня приглашали на них. Мне приходилось каждый раз рассказывать об увиденном и услышанном на родине. Баночка с землей и фотографии нашего дома переходили из рук в руки. Каждый присутствующий брал из баночки щепотку земли, прикладывал к ней губы, читал молитву и бережно высыпал обратно в баночку. При этом всегда у всех на глазах стояли слезы. Можно даже сказать, что все плакали. Энвер и я приобрели большую популярность среди вайнахов.

Взрослые, при виде нас, подзывали к себе и снова-и снова мы должны были рассказывать об увиденном и услышанном. Кроме этого, по возвращении в Гурьев я вел переписку с внуком Келимат – Хусайном. Он писал о сельских новостях. О том, что после нашего отъезда в селе началось какое-то брожение.

Люди в спешном порядке стали уезжать, покидая жилища. По-видимому, в течение десяти лет, которые они прожили в селе, не имея никакого представления о чеченцах – врагах народа, им не могло прийти в голову, что какой-нибудь чеченец может появиться в этом крае, тем более в селе. И вдруг в селе появились мы – двое вайнахских ребят, представители врагов народа. Невольно мы стали причиной их бегства в страхе из села. Такого рода новости радовали и вселяли надежду на возвращение на родину.

Да, по возвращении в Гурьев мы своего тренера больше не видели. О нем ничего не было известно, кроме того, что вроде бы он куда-то уехал. Однако всем было ясно, что его исчезновение связано с тем, что он включил нас с Энвером в состав команды на соревнования для поездки в г. Грозный. Наши с Энвером занятия спортом постепенно сошли на нет. Просто изредка, для собственного удовольствия, ходили на тренировки.

Наконец наступил желанный день! Осуществилась мечта,  тринадцатилетняя мечта вайнахов! Своим указом Н.С. Хрущев разрешил народу вернуться на свою историческую родину – наш народ реабилитировали. Весь народ искренне был благодарен Н.С Хрущеву за его благородный поступок и этот Указ. В мае 1957 г. мы вернулись на родину в с. Герменчук. Действительно, село выглядело каким-то опустевшим.

Не было той живности, не видно было и людей. Мы вошли в свой двор. На дверях дома висел замок, во дворе никого не было видно. Спустя некоторое время появилась жена председателя – хозяйка дома. Она заговаривала со мной, так как мы уже были знакомы. Сообщила, что все свое имущество и живность они уже вывезли в Ставропольский край. Муж уехал с намерением обустроить там быт и устроиться на работу. С этими словами она протянула мне ключи от дома. Кроме того, она попросила денег на проезд. Дядя дал ей денег и, попрощавшись с нами, она уехала.

Никаких проблем с возвращением в родной дом у нас не было, в то время как многим другим возвратившимся на родину некуда было зайти. Проживающие в их домах новые хозяева не пускали их даже во дворы. Таким было возвращение на родину. Это называлось реабилитацией вайнахов! Келимат уже не было в живых. Она умерла незадолго до нашего возвращения на родину.

Ваха же со своей семьей, спустя некоторое время после нашего возвращения, переехал жить в Аргун. С Хусайном, моим другом, мы продолжали общаться до моего отъезда на учебу в г. Ростов-на-Дону в 1958 году. После этого связь с этой семьей у меня прервалась.

Слева Энвер Ведзижев, справа заслуженный тренер СССР по тяжелой атлетике Ибрагим Кодзоев, г.Грозный, 70-е годы.

Слева Энвер Ведзижев, справа заслуженный тренер СССР по тяжелой атлетике Ибрагим Кодзоев, г.Грозный, 70-е годы.

Заключение

Неведомо нам, где конец нашей жизни,

Каков он и что начертал нам Аллах!

Но ведомо нам, и истинно это –

Что спослан на землю священный Коран.

Аллах говорит нам устами пророка,

Покорными будьте лишь Мне одному.

Любите и бойтесь лишь только Аллаха,

И будьте рабами Его одного.

Мухьаммад-Пророк — наделенный печатью,

Быть в умме Его — это честь велика.

Стремитесь быть членами уммы пророка,

Он вас защитит в Час Большого Суда.

Безмолвные ангелы нас охраняют,

Они же хранители всех наших дел.

И скрыть невозможно нам наши пороки,

Одно лишь спасение истинный путь.

Вся истина в том, что Аллах есть — единый,

Последний посланник Его — Мухьаммад!

Молитесь и плачьте, молите Аллаха,

Молите спасенья и милость Его!

Слева направо: младший брат Энвера Ведзижева - Альтмар, Хусейн Бетишев, двоюродной брат Энвера Ведзижева - Астемир Курумов. Грозный, 2016 год.

Слева направо: младший брат Энвера Ведзижева – Альтмар, Хусейн Бетишев, двоюродный брат Энвера Ведзижева – Арсемик Курумов. Грозный, 2016 год.

Примечание: Энвер Ведзижев, ставший впоследствии известным в республике врачом-стоматологом, умер в 1993 году после тяжелой болезни (Дала геч дойла цунна). Хусейн Бетишев живет в Грозном, иногда бывая в родном селе Герменчук.

WSPORT-SHATOY благодарит Муслима Гапуева за помощь в подготовке этого материала.